Первое мое воспоминание о нем из глубокого детства. Мама привезла нас с маленьким братом в гости к тетушке в Миасс. Крошечная двухкомнатная квартира наполнилась радостным визгом и топотом ног 4-х детей. Мы да брат с сестрой. Тетя пробует что-то приготовить, мама курит, сидя на табуретке. К вечеру уставшие валяемся на тахте и листаем книжки. И тут в коридоре раздается мамин радостный голос: «Юра!» И какая-то крупная фигура затемняет стекло на двери в комнату. Дверь открывается и входит большой СТРАШНЫЙ человек…у него дремучая лохматая борода, очки в роговой оправе и волосатые руки. У меня остановилось сердце. Я так испугалась, что даже заплакать не смогла - тихонечко сползла за край тахты и спряталась… Меня долго доставали оттуда на предмет поздороваться.

Вечером сестра позвала дядю Юру рассказать нам на ночь что-нибудь интересное. И это оказались байки. Туристические, жизненные и жуткие. Было страшно и интересно. Убаюкать на детей эти байки не могли, и мы переместились к взрослым – дядя Юра взял гитару, и они с мамой стали петь. Это был самый слаженный дуэт из всех известных мне. И дело не в голосах, репертуаре или в чем-то еще…Они пели как одна душа, чувствуя друг друга где-то на уровне общих генов.

Может быть именно тогда я полюбила этого страшного бородатого человека?.. Видела я его редко-привозили нас к бабушке летом. А лето-пора турпоходов. И значит дядя Юра где-то на границе с Монголией…на Севере…в тайге… И его проще увидеть на страницах журнала «Кругозор» (была там статья про поход дяди Юры с фотографиями), чем лично. А если он в городе, то что-то мастерит для похода, собирает рюкзак («Ты посмотри! Объем литров 100 точно!»), сидит уткнувшись в книжку… и по-прежнему рассказывает нам по вечерам байки. И всегда рядом с ним случается что-то интересное, люди и события заворачиваются в параллельные вселенные…

После первого класса я писала сочинение на тему «Как я провел лето» про поездку на рыбалку с дядей Юрой. Все же просто. Пошли я с сестрой и дядей за хворостом в небольшой лесок на берегу речки Гумбейки. Зашли недалеко-метров 50 от опушки, и тут нам на встречу вышел…вышло… Не знаю что. Большое, лохматое, двуногое, с огромными желтыми глазами как у совы…. Крик наш с сестрой затих только когда мы забились в угол палатки в нашем лагере. Дядя пришел минут через 10, неся весь хворост - и наш и свой. И на вопрос, что же это было ответил спокойно: «Что-что…леший, конечно». И почему-то веришь. Леший. Что такого.

С возрастом дядя стал больше бывать дома, увлекся выращиванием помидоров и приготовлением вкусной и необычной еды. И вот не странно, что ни у кого урожая нет, помидоры не созревают, а я уже в мае пробую на Урале у дяди его помидорки… Это ж просто и ясно-ты здесь, а он со своими помидорами в другом измерении. Заглянул сюда на минутку, чтобы накормить фантастической едой и погладить тебя по головке.

Опять рассказать тебе любимые с детства истории про старичка на лыжах («Мы едем изо всех сил, а он опять впереди нас на тропу выезжает»)… про деревню бабок-ежек в тайге («А раз в год идут в соседние деревни…и через 9 месяцев мальчиков в эти деревни подбрасывают, а девочек себе оставляют»), про лох-несское чудовище на сплаве («Фото друг должен вот-вот прислать»). И про то, как берилл огромный на голову упал. И про то, как в пещере застрял и ждал сутки пока похудеет и сможет вылезти.

И мне не важно, где здесь правда, а где не очень. Потому что то, что правда для всех остальных людей-не важно в его мире. Дядин мир – другой. И в нем живут лешии, бабки-ежки, динозавры и спеют в мае помидоры. Он сам-из сказки. Для меня всегда были ассоциации с дядюшкой Ау. Любимым, дорогим. Аксакал нашей семьи, которым мы очень дорожим. И еще он - та тоненькая ниточка, которая связывает меня с мамой, которой уже нет. Я смотрю на него и вижу ее глаза, ее улыбку, слышу как она поет…

Живи, дядя Юра. Живи. И пусть твой мир прорастает в наш.