СВИТОК 1. Рыцарь Дейд.

В костре потрескивали веточки. Тонкие струйки дыма поднимались вертикально вверх, почти не отклоняясь. Дик поплотнее завернулся в плащ и покосился на спящего у костра человека. Тот лежал неподвижно. Надвинутый капюшон скрывал его лицо. Дик знал, что Господин не любит, когда Дик (и любой другой) видит его превращение во сне. Но из под края ткани выбилась прядь волос и юноша смотрел на нее, не в силах оторваться. Он не знал, сколько прошло времени в совершенной неподвижности, когда прядь неуловимо быстро сменила цвет…

Дик перевел дыхание. Человек шевельнулся, как-то неуверенно провел рукой в воздухе перед собой. Интересно, подумал Дик, что он чувствует, когда с ним это происходит? Сколько бы он не следовал вместе со своим господином — Странным Рыцарем, он не мог привыкнуть к удивительной природе своего повелителя.

Дик обернулся. Конь стоял, опустив голову к земле, мягкими губами отыскивая траву. Белая грива цеплялась за сухие веточки. Дик поспешно поднялся, подошел, погладил шелковистую теплую шею и достал гребни. Его Господин любил, чтоб грива белого коня Януса была расчесана и заплетена. На валяющиеся неподалеку окровавленные кроличьи тушки, обглоданные вчера черным конем, Дик смотреть избегал.

Дик знал, что это малодушно и недостойно его, как спутника Господина, и что он сам, вероятно, не свободен от превращения, но ощутить этого он не мог, а спросить было не у кого.

День для Дика всегда начинался с солнца. Солнце в это утро показалось Дику особенно славным.

Розовато-золотые лучи показались из-за зубчатой елями горной гряды, высветлили мрачные деревья, пробудили лесных птах.

Господин Дейд, молодой рыцарь, сел на походном плаще, служившем ему постелью, сощурился от солнечного луча падавшего ему на лицо, откинул с лица русую прядь. Дик поспешил к господину с кувшином для умывания.

— А.. Дик, славный день сегодня… Доброе утро.

Дик помог умыться рыцарю, как обычно лишь кивая на обычные утренние вопросы о том, хорошо ли прошла ночь.

— Пора бы в город какой заехать? У нас кончаются припасы и соль. Кроме того, Дик, мне кажется, что тебе нужны новые башмаки… Я-то на коне, а ты все на своих двоих.

Дик опасливо глянул на свои босые ноги. Нет, никогда ему не привыкнуть. Разорванные башмаки он еще ночью выкинул в овраг.

Аккуратно затушив костерок, они тронулись в путь. Завтракать в седле, похоже, стало для Господина привычкой. Он задумчиво грыз копченый сыр, время от времени склоняясь, проезжая под низкими ветвями и пил из фляги.

Лес был весь пронизан зелеными солнечными лучами. Дик время от времени отбегал от коня, принося то ветку малины, но пучок кислицы. Потом, поглядывая на Господина, он тихонько запел песенку. Рыцарь усмехнулся.

— Где-то тут неподалеку должен быть небольшой городок, помню, мы были там на прошлой осенней ярмарке.

Дик повеселел — несколько раз он весьма болезненно наступал босыми ногами на шишки и какие-то острые сучки — добраться до города и раздобыть ему башмаки было бы здорово. Дик уже почти вспомнил этот городок — маленький, тихий, уютный городок с парой улочек, полной каменных домиков с изящным каменным колодцем на главной площади…

Через некоторое время они вышли на полузаросший лесной тракт, на котором, впрочем, были видны следы тележных колес. Тракт вилял, огибая поросшие лесом холмы, и был прекрасным местом для засады — дорога просматривалась всего на несколько десятков метров, по обочинам разрослись густые заросли кустов. Дейд нахмурился и положил руку на рукоять меча. Дик поежился — плохой это был знак.

– Не нравится мне это место, — тихо сказал рыцарь.

Он надел шлем и тронул поводья. Дик шел, привычно держась за стремя, оглядываясь по сторонам и судорожно оглаживая рукоять кинжала. Раз его Господину это место казалось опасным, значит, жди беды. Через несколько поворотов Господин вдруг остановил коня. Дик замер, вслушиваясь.

Теплый ветерок шевелил и перебирал косицы гривы Януса. По небу поплыли тонкие облака.
Острый слух его Господина не подвел — впереди, чуть слева раздались какие-то крики и злой звон металла.
Рыцарь тронул поводья, дал шпоры и по дуге направил коня к месту, откуда были слышны звуки.

Дик отпустил стремя, торопливо шел, держась позади конского крупа, и покрепче стиснул рукоять кинжала. От страха Дика всегда мутило. Разбойники? Наемные убийцы? Он просто ненавидел такие ситуации и себя – за дикий, с трудом контролируемый страх. Повелителю хорошо – у него и конь и доспех и тяжелый меч… Да и вид такой, что любой лихой человек многажды подумает, перед тем как ему перечить.

Конь вошел в густой подлесок. Впереди, в просветах между деревьями, мелькнула поляна. Крики были все слышней. Дик дрожал крупной дрожью. Его Господин обернулся и тихо шепнул:

– Жди тут, осторожно. – И дал шпоры коню.

Дик облился весь горячим потом. Мгновенье он медлил, но потом бросился следом, и спрятался в самой гуще малинника на краю поляны.

Он увидел следующую картину: двое людей, судя по одежде крестьян, лежали ничком на земле, рядом, вся в грязи, сидела девица, за спиной которой жался мальчик лет десяти. Разбойников было трое. В невообразимом наряде, где мешались вещи, явно отобранные у разного люда, идущего по тракту, косматые, грязные с совершенно звериными лицами. Они были вооружены тяжелыми дубинками, утыканными железными шипами. Только один из них носил кожаную куртку с нашитыми железными пластинками на груди и спине. Он-то и потянулся было к девице, когда на поляне появился рыцарь. Дик залюбовался своим господином. Доспех Рыцаря вспыхнул на солнце.

Разбойники мигом сообразили, что к чему. Один из них схватил мальчишку и прижал кривой страшный нож к тонкой шее. Другой ухватил девицу за косу и запрокинул голову. Дик зажмурился: ему показалось, что разбойник ударит по нежному беззащитному горлу девушки. Третий разбойник, тот, что носил доспех, поигрывал палицей.

– Стойте! – велел Рыцарь. – Немедленно отпустите этих людей и сдавайтесь для правосудия.
Дику на мгновенье показалось, что разбойники побегут. Но их предводитель длинно сплюнул и сказал с презрением:

– С чего бы это, благородный рыцарь?

Дик затрясся в кустах от негодования.

– Вы есть мерзкие твари, лишенные человечности, но носящие облик человека. Я отведу вас в ближайший город, где вас будут судить, – произнес Рыцарь.

Разбойники захохотали.

– А если мы не пойдем? – спросил вожак. – Что-то не хочется нам, а, ребята?

Дик замер.

– Вам следует сделать это, – непреклонно сказал рыцарь. – За убийства невинных и грабеж положена смерть через повешенье.

Разбойники переглянулись и заржали пуще прежнего.

– Нет, благородный, но больной на голову рыцарь, – сказал вожак, – будет иначе. Ты слезешь с коня, снимешь доспехи и оружие свое и отдашь нам. А сам удавишься вот на этом суку. А иначе мы порежем мальчишку и девку.

Дик закусил губу. Ах, почему его Господин не выхватит свой сверкающий меч и не снесет этим подлецам головы?

Мальчишка заплакал. Разбойники заулюлюкали. На лице девушки отразилось отчаянье.

– Вы даете слово? – произнес Рыцарь.

Дик не поверил своим ушам. Разбойники тоже оторопели. Потом вожак хмыкнул и сказал:

– А что и так? Слазь с коня, скидай железо.

Рыцарь перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю. Разбойники жадно следили за каждым его движением. Рыцарь снял шлем, встряхнул головой, отбрасывая со лба налипшие волосы. Расстегнул пояс с оружием и сложил на траву около коня. Потом начал стягивать кольчужную рубашку.

Дик грыз кулак, в ужасе наблюдая за происходящим. Что делать, крутилась в его голове только одна мысль. Неужели его Господин собирается сделать то, что сказали разбойники?

Разбойники внимательно наблюдающие за действиями рыцаря, тем временем, осмелели. Мальчишку толкнули на землю, он полетел кубарем, девицу же не отпускали.

Господин тем временем остался лишь в рубахе, штанах и высоких сапогах для верховой езды. Его лицо было очень спокойно. В светлых серых глазах не было ни гнева, ни страха. Доспехи и шлем лежали на земле рядом с конем. Дик, дрожа как в лихорадке, бесшумно переместился как можно ближе.

Вожак звериной походкой приблизился, видимо не веря окончательно глазам своим.

– И откуда ты такой странный взялся? – хрипло спросил он. Дик мог разглядеть все – он был всего нескольких шагах. Разбойник был немолод. Лицо и руки его метили многочисленные шрамы.

– Вы пообещали, что отпустите этих людей и сдадитесь властям, – напомнил Рыцарь.

Разбойник сплюнул:

– Ну да, да. Только ты пообещал за это удавится на дереве.

Рыцарь кивнул. Дик вдруг почувствовал, что лихорадочная дрожь его оставила. Вот он, предел страха, подумал Дик отстраненно. Он вдруг обнаружил, что лицо его залито слезами, а руке у него судорожно сжат кинжал.

– У меня нет подходящей веревки, – сказал рыцарь бандиту.

Тот выматерился.

– Серый, принеси-ка нам веревку, – крикнул он одному из бандитов. – Не было раньше у нас такой потехи…

Дик тихонько скользнул в заросли. Он полз, чувствуя как в ладони и колени впиваются камешки и сучки, по лицу царапают стебли старой прошлогодней малины. Оказавшись в нужном месте, он замер, затем осторожно выглянул. Тот бандит, что раньше держал мальчишку, нес вожаку толстую веревку. Третий бандит, самый молодой, все еще удерживал девушку за волосы, время от времени тыкая в ее бок кривым ножом и наслаждаясь ее страхом.

Вожак кинул веревку рыцарю. Тот оглянулся в поисках подходящего дерева. Дик весь сжался.
– Вот этот, похоже, подойдет, – хрипло каркнул вожак. Дик видел, что тот напряжен, как тетива.
– Хорошо, – сказал, рыцарь, мастеря петлю. – Только один я не справлюсь.

Дик вдруг заметил, что глохнет. Он не слышал ответа вожака, он не слышал смеха запрокинувшего голову бандита, он не слышал ни своего дыханья. Только стук сердца. Глухие удары, отдающиеся в голове.

В два удара сердца он был за спиной бандита, удерживающего девушку, на третий он вогнал кинжал под ключицу, сверху вниз, наискось к шее.

Бандит хрипя падал, когда рыцарь швырнул сделанную веревочную петлю на палицу вожака и вырвал ее из его руки. Рыцарь дернул веревку к себе и палица прыгнула в его руку как живая. Дик видел как она поднялась дважды. И дважды опустилась. На это ушло еще три удара сердца.

Дик мотнул головой и понял, что звуки вернулись – он услышал, как мягко обрушилось тело последнего бандита на землю. И плач девушки, сжавшейся у его ног.

Рыцарь склонился над поверженными. Добивать не пришлось. Господин отбросил палицу в сторону и подошел к Дику и девушке.

– Милая девушка, – сказал Рыцарь. – Прошу простить меня за промедление. – И он кивнул на двоих убитых крестьян, так и не выпустивших из рук плохоньких мечей.

Девушка всхлипнула и припала к руке Господина, склоняясь в поклоне. Дик тем временем гладил по белобрысой голове мальчишку, который самозабвенно ревел в три ручья, уткнувшись в его живот.

– Надо похоронить ваших павших, а этих бандитов столкнем в овраг, – сказал Рыцарь.

– Дик, молодцом, – тихо сказал Господин, когда они укладывали дерн на две могилы. Дик не смог даже улыбнуться. Кровь на его руках смешалась с теплой лесной землей.

Когда с захоронением тел было покончено, был уже полдень. Рыцарь предложил девушке, чье имя было Элена и мальчику со странным прозвищем Мышан, возвращавшуюся в деревню, свою защиту. Они с радостью согласились. Дик, едва пришедший себя, почувствовал тревогу.

Рыцарь поднял мальчика к себе в седло и глазенки того сверкали восторгом. Похоже, о событиях утра он позабыл. Дик и девушка, взиравшая на него изредка, но с щекочущим нервы восхищением, шли рядом.
– Где твоя деревня, Элена, – спросил Дик, – далеко?

– Да, – ответила та и Дик похолодел.

– К вечеру дойдем? – спросил он.

Элена с испугом взглянула на него.

– Боюсь, что нет.

Дик замолчал и за всю дорогу до вечернего привала ни произнес ни слова.

Сколько Дик не всматривался, тракт был пустынным, никаких обозов и караванов им не встретилось. Не было и бандитов.

Господин разрешил Мышану подержать поводья, чем окончательно привел его в восторг. Рыцарь время от времени обращался к Элене с вопросами о ее деревне, чем (Дик видел) заставлял вспыхивать ее нежные щеки и повергал ее в совершенное смятение.

Ближе к вечеру, когда было ясно, что до деревни они не доберутся, рыцарь предложил устроиться на ночлег.

Когда Дик собирал хворост для костра, Элена решилась и спросила:

– А кто этот господин, с которым вы следуете?

Дик, сохранявший мрачность, усмехнулся.

– Элена, мы почти одного возраста, называй меня Дик, я не из господ вовсе. Я слуга и оруженосец господина Дейда, благородного рыцаря.

Элена примолкла.

– Никогда не видела, чтоб рыцари вели себя так с бандитами, – сказала Элена, тут же вспыхнула и залепетала: – Я не хотела сказать, что… но он не вытащил меч…

Дик поспешил ее утешить:

– Не беспокойся. Мой Господин особый рыцарь.

Элена кивнула и поспешила с кучей набранного хвороста к месту стоянки, а поэтому не слышала как Дик тихо сказал сам себе:

– Надеюсь, ничего более странного вы не увидите.

Было тепло, царило безветрие. Лучи вечернего солнца высвечивали кроны деревьев золотом. Дик нашел несколько месторождений грибов и набирал их в рубаху. Мышан, свернувшись клубком, спал, рыцарь и Элена о чем-то говорили. Дик не слышал слов, но судя по всему, девушка постепенно осваивалась в общении с его Господином. Два раза она даже засмеялась и Дик почувствовал неприятное чувство – ревность.

Дик вдруг обнаружил, что стоит неподвижно, стиснув кулаки, грибы сыпятся на землю. Ему захотелось закричать на Элену, разбудить Мышана и прогнать их прочь, подальше отсюда, спасая от участи хуже, нежели была уготована бандитами.

Но он просто несколько раз глубоко вздохнул и принялся подбирать упавшие грибы.

Элена, такая милая девушка, пусть немного полновата, но пышет крестьянским здоровьем и красотой, коса в руку толщиной и глаза васильками… Мышан, маленький смышленый пацан, про себя твердо решивший после этого дня стать благородным рыцарем, таким же который спас его сегодня, что вы за люди такие?

Дик молча смотрел, как Господин достал меч из ножен и принялся его полировать. Меч, к слову, в этом особо и не нуждался. Элена как завороженная следила за рыцарем.

Дик встал, отправился к Янусу. Стреноженный конь мирно шипал траву, цепляясь гривой за стебли. Дик поспешил достать гребни.

Солнце все ближе клонилось к земле. Пряно пахли травы. Пели кузнечики. Вдруг Дик обнаружил, что прядь, которую он расчесывал, стала менять свой белоснежный цвет на черно-красный. Дик поспешно отскочил, видя сверкание лилового глаза и пену, вскипающую на губах. Он покрепче привязал коня и отошел, почесывая старый шрам от зубов лошади. Янус становился опасен.

Дик вернулся к костру. Элена тоже клевала носом, устроившись рядом с Мышаном. Дейд убрал меч, сидел, накинув плащ на плечи. И Дик тоже почувствовал это – не смотря на теплый вечер, ему становилось холодно.
– Сегодня я первый на страже, Дик, – сказал рыцарь.

– О, нет. Позвольте мне, – попросил Дик.

– Бурный день? Не спится? – усмехнулся Господин. – Хорошо. Надеюсь, завтрашний будет спокойней.
Он завернулся в плащ, накинув капюшон.

Дик опустился на трухлявый ствол. Элена, Мышан… Что будет с ними завтра? Дик не мог ответить на этот вопрос. Он лишь следовал за своим Господином во всем.

В костре потрескивали веточки. Тонкие струйки дыма поднимались вертикально вверх, почти не отклоняясь. Дик смотрел на спящего у костра человека. Близилось время.

Конец свитка 1