Люсьену Лашансу, Господину,
посвящается.

...(по мотивам квеста Темного Братства)...

___________________________________________________________

Настало время, и я, наконец, решилась поведать свою историю. Я чувствую необходимость поделится своими мыслями, ибо все чаще случается так, что мне не хочется ни с кем говорить и воспоминания скрадываются пеленой тьмы, уходя в прошлое. Никогда бы не поверила, что так случится, но я начинаю забывать то, что забыть нельзя. Итак, я хочу рассказать историю о человеке, который стал всем для меня.

Я — убийца.

Я не буду ни оправдываться, не защищаться, так как не вижу в этом смысла. Хочу сразу сказать, что я не их тех, кто убивает словом, равно как произнесенным, так и написанном на клочке бумаги. Я с жертвой один на один — на расстоянии лезвия клинка. Впрочем, дело не обязательно в ноже. Все зависит от того, как жертва должна умереть, как велит Темный Бог Ужаса и Смерти, Ситис.

Антиэпиграф: "То, что не убивает нас, делает нас сильнее. Ф. Ницше"

(Основано на совершенно реальных событиях, случившихся в моей голове во сне).

___________________________________

Это был совсем мальчишка. Да странный такой-то. Я нашла его случайно, в амбаре, забившегося в углу, замученного почти до смерти.

Мальчишка был совсем незнакомый, но я, по дурости или по женской привычке, потянулась погладить по несчастной вихрастой головке. Потянулась и замерла — мальчишку, наконец, разглядела. Тогда он был мал ростом, едва мне до груди, может быть, но невероятно жилистый и сложенный как крепкий парень. И когда я присела рядом на солому, бок мне больно укололо холодное железо.

Так странно и как-то жутковато мне было только два раза. Когда невесть с чего повесилась на воротах одногодка моя Рида и все пришли смотреть, и когда Тонья дурочкой стала, в колодце пакость какую-то увидав. Вот и сейчас было странно.

И опять таки, все истинная правда...
__________________________

Чудо вошло в жизнь Анки совершенно обыденным путем. Теплым осенним днем, возвращаясь домой, Анка, повинуясь случайному порыву, решала заглянуть в магазин оптики, который случился по дороге.

У маленькой женщины, продавщицы очков, был утомленный вид и маленький тонкий хвостик, удерживаемый малиновой резинкой. Она (женщина) старательно писала что-то на листах, уже испещренных пометками. Наверное, это были заказы на очки, решила Анка. Пока Анка смотрела на стеллажи с рядами хрупкого поблескивающего товара, сильно выгибая шею, так как бирки с ценой были прилеплены отчего-то под прямым углом, от соседних аптечных прилавков подошел крупный мужик.

Рассказ об одиночестве

Старый волшебник Ри отложил недошитую фигурку очередной куклы и потер красные усталые глаза. Уже много лет его глаза плохо служили ему, стежки год от года становились грубее, глиняные фигурки все проще и некрасивей.
Очередной порыв ветра заставил старую башню завыть — негромко, протяжно и тоскливо. Холода пришли рано и обосновались надолго. Тропку к башне, и так уже заброшенную, замело окончательно.

Башня, когда-то украшавшая ущелье, одряхлела. Крыша почти везде провалилась, многие камни из стен выпали и выкрошились, полы провалились, позволяя ветру свободно гулять внутри башни, переворачивая сор да листья.
Хозяин башни состарился вместе с ней. В наиболее сохранившейся комнате, при скудном свете свечи, волшебник Ри и проводил все короткие дни бесконечно тягучие ночи. На столе, скамье, старых пыльных скрипучих шкафах — везде — лежали куклы. Они наполняли все комнаты башни. Сотни и тысячи тряпичных, деревянных, соломенных фигурок с глазами-пуговками, с нитяными волосами, в пестрой одежке вышли из под его рук. Он делал куклы, для того, чтобы их оживить.